Бывший министр обороны Молдавии Виктор Гайчук дал эксклюзивное интервью агентству РИА Новости и заявил, что всегда выступал за нейтральный статус Молдавии. В преддверии выборов в парламент он стал одним из тех, кто организовал независимую общенародную платформу "За Молдову", призвав граждан, общественных деятелей и все политические силы республики объединиться вокруг одной идеи. По его словам, главный смысл ее заключается в отстаивании суверенитета, независимости, нейтралитета Молдавии, православной веры и традиционных ценностей. С РИА Новости он поделился тем, почему стало необходимо создание такой платформы, и как он оценивает нынешнее положение в стране.
– В среду вы вместе с двумя журналистами объявили о создании независимой общенародной платформы "За Молдову", призвав оппозицию присоединиться. Проявляет ли оппозиция интерес к присоединению к платформе? И в целом считаете ли возможным объединение оппозиции, если их даже не сплотили прошедшие президентские выборы?
– Наша главная мысль заключалась в том, чтобы побудить политических деятелей, председателей партий, общественные группы, простых людей всем вместе объединиться вокруг одной идеи – "За Молдову". Что эта идея подразумевает? Что все, кто выступает за суверенитет, независимость, нейтральный статус Молдовы, за православие и традиционную семью и ценности, объединились бы для отстаивания своих принципов.
И эта идея объединения всех здравомыслящих людей и политических сил страны, ратующих за государственность, особенно актуальна в преддверии парламентских выборов, когда решается жизненно важный вопрос, какие политические силы будут руководить Молдовой в последующие четыре года, да и в целом вопрос дальнейшего существования молдавского государства.
Проблема в том, как устроена избирательная система для выборов в парламент. Когда в выборах участвует много партий, некоторые из них набирают по 2-3-4% голосов – это может быть 30-50 тысяч человек, но такие партии все равно не проходят в парламент, потому что не преодолевают проходной барьер. В результате голоса, отданные за эти партии, перераспределяются между теми, кто прошел. И получается, что мандаты, которые могли бы достаться, например, трем-четырем кандидатам от одной партии, уходят другим – тем, кто набрал больше.
Так как у ПДС (правящей партии "Действие и солидарность" – ред.) есть административный ресурс и мощная государственная машина, возможно, они пройдут. И выходит, что люди, которые разделяют одни принципы, в итоге косвенно отдают свои голоса силам с совсем другими позициями.
Мы хотели бы привлечь к этому внимание гражданского общества и политиков, чтобы они отбросили личные амбиции и приняли решения, которые будут в интересах страны, ради Молдовы. К нашей идее уже проявили интерес несколько политических политформирований – парламентские партии коммунистов и социалистов, а также партия "Сердце Молдовы" Ирины Влах (экс-глава Гагаузии – ред.). Это только начало. Пришло также много позитивных откликов. Простые люди пишут, поддерживают. Значит, мы на правильном пути.
– Как вы оцениваете нынешний прозападный вектор политики президента Майи Санду, который уже привел к обнищанию страны? Как вы считаете, удалось ли Западу отвернуть Молдавию от России?
– Та политика, которую проводит руководство за последние пять лет, к сожалению, не принесла никаких позитивных результатов. Я и на презентации платформы "За Молдову" говорил, что цены на топливо, газ, электричество, продукты питания, медикаменты выросли, из-за чего 30% граждан оказались сегодня за чертой бедности.
Все эти проблемы вызывают озабоченность. И их список можно продолжать. В том числе вызывают беспокойство попытки отойти от нейтрального статуса страны, потому что никто не хочет ни с кем воевать, не хочет участвовать ни в каких военно-политических альянсах. Поэтому нынешняя ситуация вызывает тревогу и далеко не радует людей.
Что касается вопроса, удалось или не удалось отвернуть Молдову от России, я думаю, что в какой-то степени все-таки прозападная пропаганда сработала, потому что если в 2001 году Партия коммунистов, которая ратовала за дружбу и сотрудничество с Российской Федерацией, имела 71 мандат, то есть 70% мест в парламенте, то в 2024 году при выборе президента было уже 50 на 50. В прошлом году половина граждан внутри страны проголосовала за Александра Стояногло, которого поддерживала Партия социалистов и в принципе работала на него, и потом еще подключились другие политические силы, и он получил 50%. И 50% были за Майю Санду. Но затем вмешалась диаспора, и кончилось, как всем известно, тем, что Майя Санду выиграла выборы. И получается, что на сегодняшний день где-то половина электората дипломатически доброжелательно смотрит и в сторону Российской Федерации, и в сторону Запада, а вот другая половина теперь уже смотрит только в сторону Запада.
Наши граждане, живущие в ЕС, действительно видят качественную инфраструктуру, хорошие дороги, высокий уровень обслуживания. Европейский союз, создававшийся, прежде всего, как экономическое объединение, достиг многого. Однако с политикой, которую ЕС проводит сейчас, я не согласен, она вызывает у меня много вопросов. Мне кажется, она агрессивная: звучат лозунги вроде "будем воевать до последнего" или "будем воевать с Российской Федерацией". У меня вопрос, пока мы не что? Пока мы не разрушим Россию? Или пока не будет ядерной войны? Я не совсем понимаю. У меня есть много вопросов к европейским чиновникам.
Мне кажется, что на сегодняшний день надо сделать разницу между жизненными условиями, которые есть сейчас в Европейском Союзе, и той политикой, которую проводят чиновники, руководство Европейского Союза. Задуматься о том, куда они хотят завести ситуацию, и почему сегодня возникает так много евроскептиков? Ведь это неслучайно. Важно отличать уровень жизни в ЕС от курса его политиков. Евроскептицизм не растет на пустом месте.
– Вы не раз занимали пост министра обороны республики. Как вы относитесь к тому, что нынешние власти Молдавии пытаются "раскачать" нейтральный статус страны? Нужны ли Молдавии поставки западного вооружения? От кого планируется защищаться или на кого нападать?
– Как вы уже отметили, я действительно несколько раз занимал пост министра обороны и, по сути, являюсь военным по своей натуре – я окончил военное училище, прошел весь необходимый путь. Даже будучи министром обороны, а также в другие периоды своей жизни я всегда считал, что Молдова должна иметь небольшую, но современную, хорошо оснащенную и модернизированную армию. Армию, способную защищать страну, исходя из размеров территории, из количества населения. Потому что жизнь такова, что никто не может дать гарантий того, что произойдет завтра в Европе или в мире.
Я всегда придерживался, придерживаюсь и, наверное, буду придерживаться того, что такие страны, как Молдова, должны сохранять нейтральный статус. Если вы заметили, большие страны редко когда называют себя нейтральными. Это, скорее, участь или шанс именно малых стран – иметь нейтральный статус, не иметь ни к кому территориальных претензий, вести дипломатическую политику дружбы и добрососедства со всеми своими соседями. Об этом необходимо говорить и на международных площадках – в Организации Объединенных Наций, в Совете Европы.
Я скажу больше, в 2008 году, будучи послом в Бельгии, я сопровождал тогда генерального секретаря НАТО Яаапа де Хооп Схеффера в Кишинев. В ходе беседы я попросил его высказать отношение к нейтральному статусу Молдовы. Он ответил: "Мы уважаем нейтральный статус Молдовы, мы ничего не имеем против, что Молдова – это нейтральная страна". Поэтому если бы мы придерживались принципов нейтрального статуса, то нам на самом деле ничего не угрожало бы на сегодняшний день.
Мы должны в меру своих возможностей поддерживать армию, оснащать. Но не так, как это делается в последние годы, когда военный бюджет постоянно увеличивается, и по сравнению с 2000 годом он возрос в два-три раза. Это вызывает вопросы: почему такой резкий скачок? Мы что, на самом деле готовимся воевать? Да, мы готовимся защищать свою Родину в случае необходимости. Но на сегодняшний день вроде бы никто не готов напасть на Молдову.
– В Молдавии с приходом к власти Майи Санду уже стало обыденным участие молдавских военных в учениях, организуемых НАТО. Как показали события на Украине, натовские инструкторы плохо обучают. Нужно ли это Молдавии? Тем более в альянс ее вряд ли смогут принять в ближайшие десятилетия.
– Когда я был министром, меня тоже критиковали, но я тогда говорил, скажу и сейчас: нейтралитет не означает изоляцию. Это не значит, что мы не можем или не должны встречаться с другими странами, участвовать в международных обменах. Мы должны встречаться, поддерживать контакты, направлять наших офицеров на обучение. У нас ведь всего одна военная академия. Поэтому я не вижу в этом проблемы. Главное, чтобы все было равноудаленно, сбалансировано, то есть необходимо поддерживать связь со всеми странами.
Нейтральный статус предполагает соблюдение определенных принципов. Это неучастие в военно-политических блоках, запрет на размещение иностранных войск на нашей территории, а также непредоставление военной поддержки какой-либо из сторон в случае конфликта. Это четкие ограничения, которые должны соблюдаться.
И в принципе максимум, что мы позволяли себе в плане учений — это только миротворческие учения. Они направлены на подготовку военнослужащих к участию в миротворческих операциях, как должны действовать солдаты, офицеры при проведении миротворческих операций. Кстати, наши миротворцы сейчас участвуют в таких миссиях и в Африке, и в других странах. Это доброе, благородное дело. Но очень важно четко определить границы допустимого.
И я, наверное, опять повторюсь, но это важно. Я за то, чтобы Республика Молдова была нейтральным государством и имела добрые отношения как с НАТО, так и с Российской Федерацией, так и с Украиной, Казахстаном, Грузией, Азербайджаном и с другими странами.
Что касается учений, то они могут быть необходимы. Если речь идет о миротворческой подготовке — это приемлемо. Если же учения предполагают наступательные действия, условно, против "синих" или "зеленых", тогда это недопустимо.
И насчет подготовки я хочу сказать, что мы сами готовим и саперов, и военных других специальностей. И всегда, насколько я помню, участие молдавских военнослужащих в миротворческих миссиях, в разминировании, получало высокую оценку.
В начале 2000-х годов мы проводили миротворческие учения и с Российской Федерацией, потому что у России есть большой опыт в миротворческой деятельности.
– Вы сказали прежде о влиянии прозападной пропаганды на молдавскую публику. Как вы относитесь к запрету властей республики на вещание ряда оппозиционных СМИ и, в частности, к ограничению российского информационного присутствия в стране? Считаете ли, что российские СМИ несут угрозу для Молдавии?
– Прежде всего, как человек и как гражданин, я считаю неправильным лишать меня возможности слушать радио или смотреть телевидение других стран. Потому что и в конституции прописано право на свободу слова, на доступ к информации, и это включает возможность получать информацию из разных источников.
Часто в таких случаях говорят, что тот или иной канал что-то нарушает. Если средство массовой информации действительно пропагандирует насилие или ненависть, то должны быть конкретные доказательства. Я таких доказательств не видел. Поэтому я отрицательно отношусь к запрету на вещание любых СМИ. Я всегда придерживался позиции: нужно слушать и смотреть разные точки зрения — будь то CNN, Euronews, BBC, каналы из Кишинева, из Москвы, Россия-1 или РТР. Важно видеть, как одно и то же событие подается по-разному — в западных и восточных СМИ. Сравнив, ты сам можешь сделать вывод, самостоятельно сформировать свое мнение. Например, бывали случаи, когда какое-то событие происходило в Молдове, и я видел, как его освещали CNN, Euronews и российские каналы. Сравниваешь — и видишь, кто ближе к реальности. Поэтому запрет на вещание СМИ — это, на мой взгляд, прямое нарушение прав человека.
Что касается российских СМИ, я на самом деле ничего не заметил антизаконного. Да, понятно, они передают определенные месседжи. Но это справедливо и для любых других каналов — каждый несет свой посыл и смысл. И это уже мое право решать, верить или не верить, смотреть или переключить канал. Для этого, собственно, и существует пульт дистанционного управления.
Я понимаю, что все эти ограничения появились на фоне войны между Россией и Украиной, и что это стало частью более широкого политического контекста — позиции Евросоюза, стран НАТО и так далее. Но даже в этих условиях важно не терять базовые принципы демократии и прав человека.
– Вы допускаете, что ограничения в вещании СМИ, в частности российских, связано с выборами в Молдавии, прошедшими в 2024 году президентскими и предстоящими в 2025 году парламентскими?
– В этом тоже есть своя логика, и запрет на вещание СМИ связан также и с выборами. Конечно, Брюссель хочет видеть у власти в Кишиневе "своих" людей, тех, кто проводит проевропейскую линию. А мы хотим видеть у власти тех, кто ориентирован на Молдову — не на Брюссель, не на Европу, не на чужие интересы, а именно на нашу страну.
Мы хотим, чтобы Молдова была независимым, суверенным государством, чтобы она была процветающей страной, с сильной экономикой и достойным уровнем жизни для всех граждан. Вот чего я хочу. И я не хочу слышать, что это возможно только через 10, 20 или 50 лет. Я хочу видеть изменения уже завтра.
– Давайте перейдем к регионам Молдавии. Считаете ли вы, что сложившаяся по вине Кишинева ситуация в Гагаузии может привести к обострению конфликта и отделению автономии от Молдавии? Может ли Молдавия получить второе Приднестровье?
– Если говорить о моем личном мнении, то, на мой взгляд, сегодня ситуация уже не такая критичная, как это было, скажем, в 90-х годах. Прошло более тридцати лет, и страна изменилась. Люди уже стали другими: более открытыми, более образованными, более информированными. Это уже совсем другое поколение.
Я искренне надеюсь и верю в то, что до конфликта, до открытого противостояния, тем более до вооруженного столкновения дело не дойдет. Уверен, что возможно мирное разрешение всех разногласий. Особенно если, скажем, оппозиция сможет осенью добиться серьезного результата на парламентских выборах и получить достойное представительство в парламенте, тогда, я считаю, мир будет обеспечен и гарантирован.
Насчет Гагаузии. Я убежден, что любую ситуацию – даже самую напряженную – можно и нужно решать мирным путем, через диалог и взаимное уважение.
Да, в Гагаузии сегодня есть определенное напряжение, и, возможно, ошибки допускались с обеих сторон. Но я не считаю, что это должно или может привести к конфликту или тем более к сценарию отделения. Мы уже имеем горький опыт Приднестровья. Я уверен, что никто, ни в Кишиневе, ни в Комрате, не хочет повторения этой истории. Важно помнить: Гагаузия – это часть Молдовы. И у нас гораздо больше общего, чем различий. Мы можем спорить, не соглашаться, обсуждать, но все это должно происходить в рамках конституции и с уважением к автономному статусу Гагаузии, к воле людей, проживающих в ней, к историческим и культурным особенностям региона.
Я верю, что мир, взаимопонимание и мудрость победят, если стороны сядут за стол переговоров с искренним намерением слышать друг друга. Молдова может и должна остаться целостной страной — домом для всех: и для молдаван, и для гагаузов, и для других национальностей, живущих на этой земле.
– По вашему мнению, какие форматы приднестровского урегулирования наиболее эффективны? Насколько реалистичны требования молдавских властей о выводе российского воинского контингента и миротворцев из Приднестровья, и насколько эффективна возможная замена его на гражданскую миссию ЕС?
– Требование о выводе российских войск с территории Молдовы — это одна из постоянных позиций как стран НАТО, так и Европейского Союза. И это не новое — такие заявления звучали еще во времена, когда у власти были коммунистическая партия и президент Владимир Воронин (с 2001 по 2009 годы – ред.). Тогда, кстати, о гражданской миссии речи не было.
Но в Брюсселе всегда фиксировалась позиция, высказанная в той или иной форме, о выводе российских войск с территории Приднестровья. Формулировки были разные. Сначала более мягкие: "было бы желательно", позже – уже более жесткие. Но в принципе Молдова официально как государство никогда не отказывалась от того, что в конце концов все равно надо бы когда-нибудь вывести войска Российской Федерации с территории Молдовы.
Однако, на сегодняшний день, на мой взгляд, это технически и политически практически невозможно. Во-первых, как это реализовать на практике, технически? А во-вторых, ясно, что Российская Федерация на это не согласится. Россия скажет, что в Приднестровье есть склад оружия, что там находится миротворческий контингент, развернутый в соответствии с протоколом, подписанным еще в 1992 году президентом Молдовы Мирчей Снегуром. Исходя из этого документа, миротворческие силы должны быть выведены только после того, как денонсируется протокол. Денонсировала Молдова этот протокол? Нет. Значит, там говорим одно, здесь делаем другое. По протоколу, когда произойдет политическое урегулирование этого конфликта, то есть де-факто признание суверенитета Кишинева над Тирасполем, тогда исчезнет и необходимость в миротворческих силах. Все должно идти поэтапно и в рамках закона.
Есть мнение, что это одна из самых успешных миротворческих операций в мире. За все время, насколько мне известно, был только один трагический случай со смертельным исходом. Но в целом на самом деле за 30 лет в регионе мы наблюдаем стабильность. Потому что как приднестровская сторона вела себя мирно, так и молдавская сторона – не было попыток дестабилизации, агрессии. Мир сохранялся.
Миротворцы и сейчас являются гарантами безопасности. Знаете, это такой философский вопрос, узнаешь о том, нужны ли, только после того, как они уйдут. Потому что пока они сегодня есть, никаких конфликтов, никаких проблем, люди живут, здравствуют, передвигаются. И вот появляется такое чувство: зачем они, давайте уберем. А потом начнут стрелять, начнутся беспорядки.
Я думаю, что приднестровскую проблему можно решить и решать нужно только мирным путем, через переговоры. Если мы действительно хотим объединить правый и левый берег Днестра, сделать Приднестровье де-факто частью Молдовы, пока оно только де-юре в составе Молдовы, то нужно подходить к этому с практической точки зрения. И чтобы было де-факто, я спрашиваю себя как гражданина, что мне надо? Что важно для обычного гражданина? Свободное передвижение, единая валюта, общая финансовая система, банк, налоговая, общая граница, армия, общие законы, свобода слова. Все то, что делает жизнь легче и удобнее. Мы же для чего хотим объединиться? Чтобы жить хорошо в одной стране. Что касается армии – будут воинские части на левом берегу, то пусть в них служат люди из местного населения, чтобы призыв был по месту жительства. Это допустимо.
И я уверен, если политики с обеих сторон придут к консенсусу, то препятствий к объединению не будет. Это откроет экономические возможности, упростит сотрудничество, и в целом людям станет легче жить — и на правом, и на левом берегах Днестра.
– Вы являетесь соавтором нескольких изданий о Великой Отечественной войне. Как вы относитесь к новому учебнику истории, выпущенному в Молдавии для старшеклассников, некоторые фрагменты которого вызвали резкое отрицание в обществе?
– К сожалению, чем больше времени проходит с окончания войны, тем чаще реальные события искажаются или преподносятся под разными углами. Сегодня я уже слышу, как разные страны приписывают себе победу в Великой Отечественной войне, утверждают, что Берлин взяли вовсе не те, кто действительно это сделал.
Когда я слышу такие заявления, я просто открываю фотолетопись, она посвящена 80-летию Победы (Гайчук вместе с историком и политологом Борисом Шаповаловым выступают соавторами этой книги – ред.). В ней – хроника Молдовы в годы войны: 1941–1945 годы. Там есть конкретные фотографии: кто водрузил Знамя Победы над Кишиневом, кто поднял его над Рейхстагом. И после этого многие вопросы отпадают сами собой. Там же, в этой фотолетописи — 650 фотографий, в том числе свидетельства зверств фашистских немецко-румынских войск на территории Молдовы. Триста пятьдесят тысяч евреев были расстреляны, 50 тысяч ромов погибло, наряду с тысячами других мирных граждан. Это страшные цифры, забывать их нельзя.
Почему министерство образования так настаивает и почему они хотят обелить Иона Антонеску (румынский маршал, один из пособников Гитлера – ред.) – для меня это загадка, это вызывает у меня глубокое недоумение. Ведь он был осужден судом в Румынии, расстрелян в 1946 году. И никто пока его не реабилитировал. В Румынии его не реабилитируют, а в Молдавии его обеляют. Мне доводилось слышать, что "он освобождал Молдову от большевиков". Но тогда возникает логичный вопрос: что делали румынские войска под Сталинградом? С кем они выполняли "союзнический долг"? Ответ известен — с Гитлером и нацистской Германией.
По поводу новых учебников, изданных с таким подходом, есть уже официальные замечания. Наш депутат от социалистов Адела Раиляну сообщила, что есть позиция по поводу этого учебного пособия Национального института изучения Холокоста в Румынии имени Эли Визеля, Мемориала жертв Холокоста Яд Вашем в Израиле и Еврейской общины в Молдове. Все они указывали на серьезные ошибки и искажения фактов. Но воз и ныне там. И я не понимаю, почему на черное говорят "белое", а на белое – "черное". Это остается для меня загадкой.
К сожалению, это наша реальность. Но я недавно видел решение Совета по равенству, в котором прямо говорится, что само название учебника "История румын" нарушает принцип равенства. И даны четкие рекомендации министерству образования поменять само название.
Кстати, в Румынии уже обсуждали аналогичный вопрос. И они в свете требований Европейского Союза еще в 2004 году поменяли название учебника, чтобы не ущемлять права других народов, проживающих в стране. Ведь Румыния – многонациональное государство. А у нас почему-то всех детей заставляют учить "Историю румын", хотя среди учащихся есть украинцы, гагаузы, болгары, русские и представители многих других национальностей. Это нарушает их право на идентичность. Было бы логичнее и справедливее, если бы мы учили историю Молдовы — всей страны, всех народов, проживающих здесь. Я все же надеюсь, что нынешние власти услышат здравые аргументы и подойдут к этому вопросу ответственно и справедливо. А если нет — будем надеяться, что после 28 сентября (дата проведения выборов в парламент республики – ред.) расклад сил поменяется, и если нас будет больше в парламенте, то появится возможность того, что мы будем услышаны.
Еще раз повторяю, что я за суверенную Молдову, независимую, нейтральную, православную с традиционной семьей. Кто поддержит эти принципы, пожалуйста, все идем вперед, идем голосовать.
– К вопросу о традиционной семье. В Кишиневе 15 июня планируется проведение ЛГБТ-парада (движение признано экстремистским и запрещено в РФ). По вашему мнению, должны ли в нашей стране организовываться подобные мероприятия?
– Нет. Я за то, чтобы не пропагандировать это. Конечно, здесь возникает противоречие между свободой самовыражения и общественными взглядами. Я уважаю право каждого человека на личную жизнь, и признаю, что такие люди всегда существовали вне зависимости от того, признавали их или нет. Но при этом я убежден, что такие темы не должны навязываться обществу в форме публичной пропаганды. Особенно это касается детей и подростков. Я, как родитель и дедушка, не хочу, чтобы подобные образы и модели поведения были навязаны и привиты моим детям или внукам через массовые мероприятия.
Я против проведения ЛГБТ-парадов, поскольку считаю, что такие вещи должны оставаться в личной плоскости, без демонстративной публичности. И я знаю, что мэрия Кишинева также приняла решение о запрете ЛГБТ-парада. Я поддерживаю в этом вопросе и президента Соединенных Штатов Америки Дональда Трампа, который также выступает против ЛГБТ-парадов и пропаганды.